встречах Асият с Салманом никто на фабрике не знал. Асият ревностно оберегала свое чувство от любопытных глаз. Написала в редакцию,— не хватало душевных сил, чтоб молчать. Газета в ее представлении была добрым началом жизни, а все люди, работающие в ней, мудрыми и справедливыми.
Письмо в редакцию помогло ей вернуть Салмана. Теперь это же письмо, опубликованное в газете, отняло Салмана, изломало всю ее жизнь.
«Дешевка! За сколько ты меня продала?» — так начинал свою прощальную записку Салман. Оглушенная происшедшим, Асият плохо улавливала ее смысл, но эти слова: «Дешевка! За сколько ты меня продала?» — вошли в каждую клетку мозга и стали единственными, все остальные не имели теперь никакого смысла.
До конца смены оставалось несколько часов, Асият забилась в инструментальную и молча, тупо уставилась на цементный пол, покрытый ватной трухой. Инструментальщица Фатима попыталась ее разговорить, но Асият молчала, и Фатима уткнулась в учебник: она училась заочно в институте.
— Здравствуй, героиня! — заглянул в инструментальную бухгалтер цеха.— Газету все из рук рвут. Молодцы девушки, спасли парня. Значит, замуж выходишь? Поздравляю.
— Какая газета? — заинтересовалась Фатима.— Дайте почитать.
— Иди к нам в бухгалтерию, там очередь. Фатима побежала в бухгалтерию и вернулась оттуда взволнованная и красная.
— Конечно, может, героиней и приятно быть, чтоб все о тебе читали, но мне противно, противно на тебя смотреть.
Асият не шелохнулась.
— Там вон спорят, есть такие, что тебя оправдывают, конечно, тебе лестно, что в газете написали. Но я не пойму, как ты теперь своему парню в глаза смотреть будешь.
Загудел гудок, Асият поднялась и молча пошла к своему рабочему месту. Скоро сломались все шесть станков, на которых она работала. В цехе поднялся переполох. Собрались мастер, начальник смены, прибежала секретарь комитета комсомола.
— В газету писать, выставлять себя героиней умеешь, а работать до сих пор не научилась! — негодовал мастер и отстранил Асият от работы. Не проронив ни слова, она ушла с фабрики.
Пришла в общежитие, в комнате никого не было, села в своей грязной спецовке на белоснежную кровать, наследив грязными, мокрыми ботинками, развернула газету с надписью Салмана на злополучной статье, перечла ее, стараясь найти за строчками что-то скрытое, что-то такое, что могло спасти ее. Потом повалилась на кровать и так, одетая, держа в руках газету, забылась, заснула на несколько минут. Затекли ноги, она проснулась, застонала, аккуратно сложила и спрятала на груди газету. Достала из чемодана деньги и ушла из общежития, не оглянувшись, никому ничего не сказав.
Если бы об этом знала Гульжанат! Но Гульжанат не читала газеты, просто не видела ее в глаза, она готовилась к семинару.
Курбан-Кады, прочитав статью в правлении колхоза, куда он каждый день ходил, немедленно заказал по телефону город. Но была очень плохая слышимость. Он кричал, надрываясь:
— Амирхан! Амирхан! Что случилось? Почему опубликовали статью? Что теперь будет с Асият? Что случилось?
— Какая сила? — кричал в трубку Амирхан.— Ни черта не слышно. Девушка,— стучал он по рычагу телефонного аппарата,— примите меры.
— Линия повреждена, что я могу сделать? — отвечала ему равнодушно телефонистка.
В эти минуты Асият писала в редакцию письмо, адресованное Гульжанат, Курбан-Кады и Амирхану.
— Я думала, что вы люди умные и грамотные, а вы предатели. Я вам верила, делилась с вами, а вы? На похороны мои не приходите, не лейте лицемерных слез. Будьте вы прокляты. Это вы убили меня и моего ребеночка. Погубили и Салмана, может, он теперь и вправду станет вором. Радуйтесь и наслаждайтсь. Асият».
В двенадцать часов ночи на квартире Салмана Асият отравилась уксусной эссенцией. Выпив эссенцию, она так закричала, что сбежались все соседи, но помочь ничем не смогли. Асият забрала «Скорая помощь». К утру она скончалась в больнице.

Журнал Юность № 11 ноябрь 1971 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области