Почта Агнии Барто

Группа студентов МГУ ознакомилась с огромной почтой Агнии Львовны. Барто, связанной с многолетней работой писательницы по розыску близких, разлученных войной…
Около тысячи человек найдены в результате этой благородной деятельности. Читатель знает три издания волнующей книги А. Барто «Найти человека», в которой автор делится открытым ею принципом поисков «без точных данных», говорит о том, как в них участвуют тысячи советских людей.
По заданию нашей редакции Ольга Черных (работающая сейчас в Центральном государственном архиве литературы и искусства) написала о текущей почте А. Барто.Это первая публикация О. Черных.
Второй день рождения
Я читала эти письма и чувствовала, как ломают они наше представление о том, каким должно быть письмо — «образец эпистолярного жанра». В этих письмах не было ничего от литературного творчества. Эти письма трудно было читать, их надо было слушать, потому что они говорили.
«…Только то помню, что наш дом стоял на углу улицы, мать высокая ростом звали вроде Катя, была собака помню, овчарка по кличке «Джек». «…Я тогда поднялась и пошла, куда не знаю».
Я не расставляла недостающих знаков препинания, не переставляла слов местами по правилам грамматики. Мне хотелось сохранить в неприкосновенности слово, такое необычное для нас, в сущности, устно сказанное: не написанное, а запечатленное на бумаге. Мы к такому не привыкли. Мы говорим: «Как прекрасно пишет этот человек!» — и это значит, что письма нашего знакомого безупречны стилистически. Мы говорим: «Пишет он совсем плохо», — когда встречаем выражения типа «желаю счастья, здоровья и успехов в личной жизни». Письма, с которыми я неожиданно столкнулась, не приемлют подобной оценки. Люди, их приславшие, менее всего заботились о правилах писания: «Просим, умоляем выслушать нас стариков пенсионеров письменно».
В этой строчке — парадокс, который определяет особенность общения Агнии Львовны Барто с бесчисленными корреспондентами.
Нет необходимости Агнию Барто кому-нибудь представлять. Со стихами ее связано детство каждого из нас: сначала их читала нам мама, потом сами учились читать. Стихи эти для такого чтения предназначены: сначала слушать, потом читать своим детям. Поколение за поколением.
Этот естественный ход событий был нарушен в 1941 году — одно из поколений «выпало». Дети, для которых писала Барто, оказались лишенными детства, некоторые из них — в бомбежку, на переполненных вокзалах, в концлагерях — отстали от родителей, потерялись. Вскоре после войны Барто написала об этих детях поэму «Звенигород», читателям которой принадлежали первые письма с просьбой разыскать родных. В 1964 году Барто решила попробовать поискать потерявшихся в войну детей по радио.
Так родилась передача «Найти человека». Агния Барто совершает, казалось бы, невероятное: находит людей, не знающих своей настоящей фамилии, находит по давним воспоминаниям, которые неожиданно совпадают с чьими-то, еще по едва уловимым приметам. Поиск этот необычный: строится он в основном на общении с людьми, и успех его зависит от того, насколько люди к общению способны, насколько способны раскрыться перед другим, почти что незнакомым человеком и поверить ему. А результаты, к которым этот поиск привел, поразительны. Доказывают они, что Агнии Барто удалось победить инертность и скованность, добиться при общении с людьми на огромном расстоянии такой доверительности, какая иногда и не снится нам в теснейшей близости. Слово Барто, тиражированное, звучащее одновременно во всех уголках страны, не теряет своей разговорной непосредственности. И слову этому верят, как чему-то почти сверхъестественному. «Неужели может случиться ч у д о! — и я найду через Вашу передачу своих родных!» К Барто обращаются люди, потерявшие было надежду, отчаявшиеся, как к последней силе, которая может помочь.
«Я прошу Вас, прошу как самого доброго человека — помогите найти брата Толика, сестру Раю!». «Теперь надежда осталась на Вас, дорогая Агния Львовна». «Если уж в этот раз не найду, тогда все закончу, значит, нет моих родных, буду знать, что одна». Не просто вера, а даже какая-то суеверность появляется в некоторых письмах: «Мне давно хотелось написать именно Вам, и что моя ниточка оборвется именно на Вас».
И не случайно — это закономерно: дело, которым занимается Барто, не всем под силу, дело это касается самых основ человеческого бытия. «Агния Львовна! Вашу лепту народ будет долго помнить и вспоминать хорошим добрым словом, потому что Вы их сроднили, второй день рождения, а радость-то какая! Столько лет не видеться, и вдруг». Второй день рождения. Агния Барто дарит человеку, как новорожденному, мать и отца, имя, родные места.
«Что в имени тебе моем?» В старину считалось, что, нарекая человека именем, ему предначертывают судьбу, определяют место в жизни, приобщают к какой-то традиции, дают могущественного покровителя. Предание это давно забылось; большинство корреспондентов Агнии Барто не знают своего настоящего имени, всю жизнь живут под чужим. Казалось бы, какая разница: Таня, Маша? «Фамилия Полякова Анна, имя, правда, немножко сомневаюсь, вот почему-то кажется, что звали меня Галей». Пишет женщина про дочку: «Один раз пришла со школы и плачет, а потом говорит. «Почему у нас такая фамилия — Неизвестная? Меня в школе дразнят: бесфамильная, икс и т д.». Может, вспоминают имя только для того, чтобы помочь в поисках? Нет, обретя это — настоящее — имя, уже не расстаются с ним, хотя, казалось бы, проще продолжать подписываться привычным. Читаешь такие письма, и собственное твое имя вдруг начинает звучать по-новому, наполняется смыслом. Вспоминаешь, а почему именно так назвали тебя, близких тебе людей? Кого в честь дедушки, кто просто в «Татьянин день» родился…
Представлена в письмах вся география нашей Родины, откуда только не пишут! А в каждом письме и своя география: где воспитывался, какие сменил детские дома, где живет сейчас? И только одного не знает почти никто из написавших: где родился, где жили родители, где та земля, которую можно назвать землей предков. У каждого из нас есть самое родное, единственное место на свете. Мы можем прожить в этом месте всю жизнь, а можем покинуть его, но всегда у нас сохраняется возможность возвращения, пусть даже ей не будет суждено реализоваться. Мы знаем, откуда мы родом, приславшие письма тоже хотят знать это. «Я помню, деревня, в один ряд дома, с одной стороны речка, с другой стороны дорога, и сразу сад во всю дорогу. Место очень красивое». «Знавшие меня в детстве говорили, что произношение у меня было украинское или белорусское». «По национальности дедушка и бабушка русские, дедушка обязательно»,— пишет женщина из Душанбе, все детство проведшая в детском доме в Фергане. Человек не может жить без корней, ему необходимо черпать откуда-то жизненные силы. И как-то очень конкретно задумываться начинаешь над тем, что вкладываем мы в понятие «Родина».
Второй день рождения. Агния Барто одаривает им не только потерявших было надежду людей. Сама, возможно, не ожидая того, дает она новую жизнь понятиям, мимо которых мы проходили, не задумываясь. Привычные слова и словосочетания обновляет свое значение, возрождаются, освобождаются в нашем понимании от автоматизма. К Барто пишут люди, завороженные словом «сиротам, пишут: «я один на свете»,— и тут же выясняется, что у него любимая жена и трое детей. Человеку не хватает родных в первичном, изначальном смысле этого слова. Кстати, все заранее уверены, что эти родные им подойдут. Какие же могут быть препятствия? «Мы бы с сестрой хоть пожили остаток жизни вместе (если, безусловно, она живет на белом свете в Советском Союзе)». Лишь бы «своя» была. Можно поссориться с братом, но знаешь всегда, что ему небезразлична твоя судьба и что мама переживает твои печали больней, чем свои собственные.
Письма, которые получает Агния Барто, сугубо индивидуальны, их цель — оказать практическую помощь в поисках. Цель эта достигается, и, кажется, можно о письмах забыть. Но есть в этих письмах что-то, что забыть не позволяет: некая общечеловеческая значимость.
Эти письма поворачивают нас лицом к нашим истокам, к вещам непреложным и вечным. И оказывается, что никуда они не исчезли и исчезнуть не могли. Не через них ли осуществляется связь времен, поколений; не благодаря ли им человек всегда может понять другого? Надо только почаще об этом вспоминать.
Ольга Черных

Журнал «Юность» № 5 май 1976 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области