Они проводили его до ворот и распрощались. Сержант уходил все дальше и дальше, а они глядели ему вслед, не замечая нудной измороси. Стройная, подтянутая фигура сержанта все чаще терялась в людском потоке, а потом мелькнула у раскрытой двери подошедшего троллейбуса и вовсе пропала из виду.
— Такого командира поискать — вздохнул Иван Булава, проводив взглядом завернувший за угол троллейбус, и решительно зашагал к казарме.
— Что ж, нам нового командира дадут, — с трудом поспевая за товарищем, сказал по-ребячьи худощавый солдат
Малин.
— Наивный ты человек. Дать-то дадут, да какого только… Соображать надо.
— А может быть, и тебя утвердят.
— Меня? — Булава даже сбавил шаг. — Ну, что ты, Васек!
— А почему бы и нет? Давно наводчиком, и стать у тебя, так сказать, в норме. А звание присвоят…
— Не в стати дело, — добродушно заулыбался Иван.
— А в чем же?
— В учебном подразделении не был. И хотели, меня зачислить туда, да я, дурень, побоялся ответственности… Даа…—Булава мечтательно смежил ресницы. — А то, веришь, я бы уже командовал «катюшей», «катюшей», аж гай шумел бы.
Малин сочувственно кивнул головой. Остальную часть пути они прошли, не проронив ни слова. Малин молчал, не зная, что сказать, а Булава думал: «Чем черт не шутит, ведь не святые же горшки обжигают»…

Почти неделю ефрейтор Булава замещал уехавшего в военное училище сержанта Гуляева и, пожалуй, только первые день — два чувствовал себя неловко в новом положении — прежде чем сделать шаг, примерялся да прикидывал, а уже на третий был в расчете полным хозяином. И дела, как казалось ему самому, шли не хуже, чем раньше.
Но только Булава начал привыкать к должности, прибыл новый командир. Прибыл он в горячую пору боевых стрельб. Знакомство состоялось при необычных обстоятельствах. Готовился залп из всех реактивных установок батареи. Иван Булава и Василий Малин — помощник наводчика — наводили установку в цель. Отмечаясь по точке наводки, Иван не то, чтобы заметил, а скорее почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он поднял голову — в пяти шагах стоял незнакомый младший сержант с артиллерийскими эмблемами на погонах.
Когда Булава закончил наводку и, сняв панораму, бросился к своему окопу, младший сержант увязался за ним.
— В тесноте — не в обиде, — сказал он, спрыгивая в окоп следом за Иваном.
— А вы кто будете? — сдержанно спросил его Булава.
— Свои, — лукаво улыбнулся тот.
— «Свои!» Свои и лошадей уводят,—усмехнулся Иван, по-хозяйски устраиваясь в окопе.
Младший сержант, не поворачивая головы, все так же весело сказал ему что-то в ответ, но Иван не расслышал. Начался залп, позади установок метнулись желтые языки огня, в следующее мгновение с окутанных дымом направляющих одна за другой стали срываться мины. Все вокруг потонуло в шуме рвущихся на свободу газов, перекрываемом рокочущим воем уходящих в небо снарядов.
Едва выстрелила последняя мина, машины тронулись с места: сначала — медленно, пока усаживались расчеты, потом — на полном газу. Забираясь на свое место, Иван заметил, что младший сержант вскочил в машину командира батареи. У Булавы екнуло сердце.
Догадка подтвердилась сразу же, как только установки прибыли на исходную позицию. Лейтенант Груздез построил расчет и представил солдатам нового командира:
— Младший сержант Нестерук, прошу любить и жаловать. Ивану Булаве он, конечно, не понравился, хотя, бы уж потому, что по всем статьям уступал Гуляеву. У Гуляева, во-первых, был знак отличника, а у этого спортивный и только; во-вторых, тот повыше ростом и солиднее; в-третьих, Гуляев — человек, умеющий держаться перед строем, а этот, пожалуйста, застыл, руки по швам и смущается, сразу видно, что без году неделю как командир.
— Везет нам, Василь, — сказал Булава Малину, когда они отошли в сторону покурить.
— Ты о чем? — насторожился тот.
— Как о чем? Не соображаешь, что ли? — Иван повел бровью в сторону Нестерука, осматривавшего реактивную установку. — Он, наверное, первый раз видит ее… В диковину…
— Пожалуй, — понимающе кивнул тот.
Разговор прервала новая команда, потребовавшая солдат на построение. Командир батареи объявил результаты стрельбы. Оказалось, наиболее удачно легли снаряды первой реактивной установки, которую наводил ефрейтор Булава.
— Так вот вы какой! — С ног до головы оглядел Булаву новый командир. — Ну, что ж, добро! И он неожиданно крепко пожал большую руку Ивана.
Вечером, когда батарея прибыла в казарму и закончились дневные хлопоты, Нестерук и Булава прошли в огневой класс. Новый командир поинтересовался сначала, как идет служба у самого Ивана, а потом стал расспрашивать об остальных солдатах расчета. Держался он просто, заразительно смеялся, когда Булава рассказывал, как с дрожью в коленях проводил свою первую стрельбу, и искренне восхищался, когда речь зашла о последних удачах расчета.
— У вас, видимо, командир установки очень толковый был? — внимательно глядя на Ивана, спросил Нестерук.
— Что верно, то верно… Сержант Гуляев установку знал, как свою пятерню, — не без умысла нахваливал Булава прежнего командира и украдкой разглядывал нового.
Нестерук прислушался к доносившимся из-за стены лихим переборам гармони и частой дроби каблуков.
— Кто это у вас там старается?
— Известно кто, Мельник, наводчик из пятой батареи. Своих гармонистов у нас нет.
— Спляшем, что ли? — предложил Нестерук Булаве, взял его под руку и увлек за собой.
Булава не успел и глазом моргнуть, как новый командир очутился в середине солдатского круга, вприсядку легко прошелся, ударил ладонями по подметкам сапог и волчком завертелся на одной ноге.
— Прошу, товарищ ефрейтор,— улыбаясь, крикнул он и, отбивая каблуками такт, затянул припевки.
А Булава был совершенно сбит с толку. Ему нравилось, что новый командир, видимо, человек душевный, незаносчивый, общительный. Вместе с тем в его сознании никак не укладывалось: как это так, командир и вдруг пошел в пляс, причем в первый же день заступления на должность.

Оголенный осенью тополь стучал в окна казармы узловатыми ветками. Военный народ, привыкший сносить все превратности погоды, и тот старался укрыться под крышей.
Солдаты не вылезали из хозяйственных работ — ремонтировали парки, склады, учебные классы. Готовили технику к зимней эксплуатации.
Все эти дни хозяйничал в расчете Булава: Нестерук, проходивший полковые сборы сержантского состава, являлся в батарею только ночевать.
Против обыкновения, Иван без охоты согласился на это замещение. Без желания он и руководил людьми. Если кто обращался с вопросом, отмахивался:
— Не знаю, у нового командира спрашивай.
Расчет работал в парке, поднимал на колодки машину. — Не мешало бы регулировку контактов проверить, сказал заряжающий Горшенков, обращаясь к Ивану.
— Валяй, проверяй, — нехотя согласился Булава.
— Мне одному не под силу…
— Не под силу, так не суйся.
Не любивший лезть на рожон Горшенков взялся за то, что полегче, — подкрашивать щиток.
Так бы все и осталось, если бы не любопытство нового командира. Улучив минутку, он заскочил в парк поглядеть, как идут дела у его подчиненных. Осмотрев установку, Нестерук попросил заряжающих подвесить пару учебных снарядов.
И тут-то оказалось, что зазоры между пиропатронами снарядов и контактами направляющих очень далеки от нормальных.
— Товарищ Булава, что это такое? — от удивления и неожиданности у Нестерука расширились глаза. — Я вижу, вас, проверять и проверять нужно. Прошу сюда, — в голосе младшего сержанта отчетливо прозвучала повелительная нотка.
Сопровождаемый настороженными взглядами сослуживцев, Иван взобрался на машину. Краснея и пыхтя, он принялся регулировать контакты.
Нестерук еще раз, теперь уже молча, покачал половой, вытер ветошью руки, спрыгнул на землю.
Когда он ушел, Булава разыскал взглядом Малина, подмигнул ему: «видел, мол?»…
Весь остаток дня Иван ходил туча-тучей. Но вечером настроение поднялось. И опять-таки из-за Нестерука. Возвратившись с занятий, тот сразу же разыскал Булаву и задал неожиданный вопрос:
— Вы электрооборудование установки здорово знаете?
— Ну, как здорово? — нерешительно начал Иван. — Знаю, кажется…
— Пойдемте, разберемся в одной вещи.
Когда они пришли в класс и отыскали в свертке учебных пособий схему прибора для ведения огня, Нестерук опять спросил:
— Вы не задумывались над тем, как можно сократить время на производство залпа?
— Н-нет, — мотнул головой Иван.
— А мне пришла в голову вот какая идея…
И Нестерук горячо принялся излагать ее. Обоснования его показались Булаве простыми и понятными. Он даже удивился, почему сам не додумался до этого. Загоревшись, Иван предложил: если надо, он завтра же пойдет в артиллерийскую мастерскую и обтяпает все делишки, у него там хорошее знакомство.
— Зачем? — улыбнулся Нестерук. — Мы и без знакомства обойдемся. Нужно вначале с командиром взвода посоветоваться.
…Перед отбоем, укладываясь спать, Малин шепотком спросил Ивана — с явным намерением польстить ему:
— Ну, как ты там, поднатаскал его малость?
Булава засопел и молча полез под одеяло.
— Ты сердишься на меня, что ли? — удивился Малин.
Иван поднял с подушки голову, скривил губы:
— Умный ты хлопец, Василь, а не поймешь. Он же комсомолец, Нестерук-то. Первая реактивная установка по-прежнему ведет точный огонь. Понятно? — и, отвернувшись, укрылся с головой.
Майор А. БРИДНЯ

Советский воин № 1 1959 г.