«Раис» — по-таджикски председатель. И, открывая дверь приемной исполкома Совета депутатов трудящихся Железнодорожного района Душанбе, посетители — седобородые, в чалмах и халатах, и молодые, одетые в модные костюмы, говорят одинаково почтительно: «Мне к раису».
Марию Степановну Мирзоеву принять за таджичку.
Блестящие вьющиеся волосы, черные глаза, смуглое одухотворенное лицо, будто созданное для восточной фрески. Но она не таджичка…
— Настоящее имя мое — Мама,— с улыбкой говорит Мирзоева.— Мама у меня на родине, в Туркмении,— очень распространенное имя…
Ах, вот что, туркменка! Но в Таджикистане давно. В пятый раз избрали ее председателем исполкома. До этого — работа в райкоме партии, в Верховном Совете республики.
Словом, вся жизнь в краю, где и язык другой и высокие горы вместо песков пустыни.
Мария Степановна достает старую фотографию. На меня смотрит юная девушка.
— Здесь мне семнадцать. Такой снял меня будущий муж в день нашей первой встречи.
В тот день в Геок-Тепе, маленьком райцентре Туркмении, состоялось состязание лучших джигитов района. В нем участвовало несколько девушек, и я тоже. Завоевала призы — патефон и шелковое сюзане. Храню их до сих пор. А Борис был кинооператор. Москвич. Окончил институт кинематографии и получил назначение на только что созданный тогда «Таджикфильм».
…Мама выросла в кишлаке. Семья была большая, жили бедно. Но время было уже новое — советское. И Юздан, старший брат, уехал учиться в Ашхабад. Вернулся в райцентр коммунистом, работал в райкоме партии. Поддержал сестру, наотрез отказавшуюся закрывать лицо ясаком. Мама с детства отличалась непреклонным характером. Прослышав, что в Фарабе открылась русская школа-интернат, заявила: «Не отпустите добром — убегу!»
Без единого гроша, в остроносых галошах на босу ногу пешком добралась до райцентра. Нагрянувший назавтра отец увидел ее уже в синей блузе, аккуратно подстриженной. Показала тетрадь с первой отметкой «очень хорошо». Тетрадь отец порвал и, как ни протестовали учителя, заломил дочери руки, втолкнул в арбу.
Она убежала из дому опять.
Брату пришлось крупно поговорить с отцом. Мама вернулась в школу. После семилетки — педтехникум, «Помощи не жди»,— предупредил отец. Она и не ждала. Стипендии хватало на тарелку супа в студенческой столовой. Иногда брат приносил лепешку, гроздь винограда.
Мама — среди лучших и в учебе, и в комсомольских делах, и в спорте. А потом эта встреча… Степь, залитая солнцем. Мчатся джигиты. Впереди тоненькая смуглая девушка. Она соскакивает с коня. Ее поздравляют, жмут руки. Она прикалывает к волосам протянутую кем-то розу.
— Борис Синеоков, оператор. Для киножурнала я вас уже снял. Теперь разрешите — на память…
Он восхищается ее искусством наездницы, расспрашивает о жизни. Они ищут новых встреч.
До отца дошли слухи, что у дочери «любовь с русским».
Он пригрозил девушке расправой, и Мама знала, что это не пустые слова. Но она не отступила, вышла замуж за любимого человека, уехала в Душанбе. Вскоре родилась Таня, потом Саша. Молодая семья жила дружно. Фильм о беспримерном переходе через пустыню Каракумы лучших джигитов Туркмении, который снял Борис, обошел экраны страны.
Оператор был полон новых замыслов. Словно соперничая с мужем в жадности к работе, Мама мотается по ближним и дальним кишлакам. Еще мало дорог, опасен путь по крутым тропам. Вдвойне опасное дело, которым занята Мама: создавать комсомольские ячейки, агитировать девушек учиться.
…Когда началась война, Борис был на съемках под Ленинабадом. Мама ждала мужа, готовилась проводить его на фронт, готовилась к долгим дням разлуки — и не знала, что уже случилось самое страшное.
— Он помогал старику чинить дувал,— рассказывали жители далекого северного кишлака.— Обветшалый дувал развалился под первыми же ударами топора. Тело Бориса с трудом вытащили из-под обломков.
Мать Бориса приехала на похороны. Она подружилась с невесткой, называла ее Марией. И Мама сохранила это имя из уважения к русской семье, в память о любимом. Свекровь прожила в семье сына всю войну. Она заботилась о внуках, очень привязалась к ним. Мама целиком отдавалась работе — верному лекарству от самого тяжелого горя.
…Председатель влезает во все, что происходит в районе. Где-то прорвало арык; в столовой подали вчерашний борщ; простаивает бригада строителей. И в блокноте у председателя появляются все новые записи-размышления. Есть там и о вчерашней школьнице, не принятой на завод. О вере юного человека в свои силы и знания, о его горячем стремлении приложить эти силы и знания.
И о равнодушных людях, глухих к нуждам молодых. Раис решает создать комиссию по трудоустройству молодежи.
Иногда приходит к ней горькое чувство обиды на людей, не умеющих ценить все доброе, что делает для них государство. Почему и сегодня приходится уговаривать некоторых молодых учиться? Или это закономерно: что легко дается — не ценится?..
Рушатся под ножом бульдозеров старые кибитки. Их жители получают просторные квартиры со всеми удобствами.
Живи — радуйся! Так нет. «Не хочу на второй этаж. Мои дети привыкли играть на земле, а на полу не будут». Опять повод поразмышлять о вековых привычках, которые бульдозером не разрушишь.
Но больше все-таки радостей. Вот окраинная улица, на которой не было ни водопровода, ни газовых плит. Приходилось выискивать средства, не предусмотренные планом, чтобы улицу покрыть асфальтом. Добилась, чтобы пустили по ней автобус, нашла материалы для строительства чайханы.
Вода… Улица дальняя, идет в гору. Денег потребовалось много. Но увидела, как вокруг хлынувшей из колонки струи восторженно закричали ребятишки, как довольно улыбались взрослые,— и забыла вчерашние заботы, радовалась вместе со всеми. Она вспоминает Душанбе тридцатых годов — ничем не приметный кишлак. Вместе с Советской властью пришла сюда железная дорога — и связала его со всей страной. На Ленинской улице, от вокзала к почтамту, протянулась первая линия многоэтажных домов.
Два из них — республиканская библиотека и театр оперы и балета — стали гордостью города.
— Сейчас,—говорит Мама,— если колдобина на мостовой, или светильник погас на улице, или час-другой вода не доходит до верхних этажей — тут же звонят, требуют немедленных мер. А тогда по вечерам все погружалось в кромешную мглу. Если дождь, завязнешь в грязи. Утром всех будил привычный крик: «Оби-дарья!» Водонос — за плечами бурдюк на фанерке, чтобы спину не морозить,— рекламировал свой товар, ледяную речную воду.
Сравнивать сегодняшнюю жизнь с той — мерки не найдешь подходящей. Но, конечно, и десятая доля всего, что приходится делать и решать, не сдвинулась бы с места, не будь у райсовета таких энергичных и инициативных депутатов.
Недавно одна из самых активных народных избранниц, главный врач городской станции «Скорой помощи» Мария Гайдукевич отчитывалась на сессии районного Совета. Она руководит постоянной комиссией по здравоохранению. Работа большая: организовать субботник и навести порядок во дворах; прочесть жильцам побольше лекций на темы санитарного просвещения. И проверять, регулярно проверять, как кормят ребят в школьных столовых.
Среди деловых, напористых депутатов — бригадир сантехников Семен Паршин, ткачиха Бибиниссо Муборакшоева, деревообделочник Юрий Блинов. Настоящий талант организатора открылся в депутатской работе у машиниста тепловоза Владимира Шихова. Сколько пришлось ему хлопотать, чтобы в Южном — поселке железнодорожников — появились магазины, вырос переходный мост над путями. Он был участником и организатором субботников, после которых вдоль улиц выросли деревья.
Владимир водит составы по узкоколейке, второй железной дороге на территории района. Ее построили в тридцатые годы одновременно со знаменитым Вахшским магистральным каналом. Вместе с водой в Вахшскую долину пришел хлопок, его вывозят по этой дороге. Когда-то железные дороги — узкоколейная и «настоящая» — были единственной достопримечательностью района. Сейчас здесь аэропорт, ТЭЦ, крупные предприятия, новостройки. Среди них — юбилейные, вступающие в строй в этом году — в году 50-летия Таджикистана.
Еще недавно была узкой, неказистой улица Ахмади Дониш, ведущая к аэропорту. Теперь ее расширили вдвое, застраивают многоэтажными домами, прокладывают путепровод. Тут же шестиэтажный Дом быта — из бетона и стекла. И у каждого завода, стройки свои задачи и проблемы. Темпы строительства, организация социалистического соревнования обсуждаются на заседаниях исполкома, на сессиях. На швейной фабрике имени Зайнаб-биби и чулочно-носочной созданы депутатские посты для контроля за качеством продукции.
Да, много забот, трудностей много, но больше все-таки радости. И на работе и дома.
…Вернемся к семейной летописи. После войны русская бабушка, мать Бориса, стала собираться домой, в Москву. Слезно просила отпустить с нею одного из внуков. И Мама уступила. Бросили жребий — выпало ехать Тане. С той поры она виделась с мамой только летом, когда происходил «обмен»: Таня ехала в Душанбе, а Саша — к бабушке в Москву.
Лишь много лет спустя Мама приехала в край своего детства, чтобы показать матери ее внуков. Она решилась на это потому, что узнала о смерти отца, который до конца своих дней так и не простил непокорную дочь…
Дети Марии Степановны выросли порознь, а увлеклись одним — электротехникой. Таня окончила Московский энергетический институт, Саша—Таджикский политехнический. Таня повторила мать не только лицом: ее молодость так же неразрывно связана с комсомолом. На заводе возглавляла комсомольскую организацию, потом ее избрали секретарем райкома комсомола. Сейчас она старший инженер Министерства электротехнической
промышленности, обзавелась семьей. Александр, мастер сетевого района, тоже живет отдельно. Квартира Марии Степановны, еще недавно шумная, теперь встречает по вечерам хозяйку темными окнами. Но случаются дни, когда все собираются за одним столом. Обе внучки по-славянски белокуры, но чуть удлиненный разрез глаз, нежная смуглота щек — от знойной туркменской крови.
Большой сбор — это праздник. А в будни — их неизмеримо больше — Марии Степановне порой некогда и вспомнить о близких. Слишком много хочется сделать для людей, которые одаривают ее самым дорогим— доверием. И если даже все намеченное на день выполнено и давно наступил вечер, все равно кто-нибудь приоткроет дверь кабинета:
— К вам, раис. На минутку…
Н. МОРОЗОВА г. Душанбе.
Журнал «Работница» 3 март 1974 г.
|