В начале века знаменитый Анатолий Дуров выезжал на цирковую арену верхом на свинье. Молодого клоуна Юрия Куклачева вывозят на легкой тележке… кошки.
А ведь кошка, как до сих пор считалось, не поддается дрессировке. Однако кошки Куклачева не только выполняют различные трюки — сальто-мортале, колесо, стойка на передних и на задних лапках, — но и участвуют в сюжетных аттракционах.
На арену нового московского цирка, что на проспекте Вернадского, выбегает наш клоун в зеленом с цветочками пиджаке и в поварском колпаке. Он несет дымящийся чугунок со щами. За поясом у него большая деревянная ложка. Но когда Куклачев, обжигая пальцы, сбрасывает с чугуна крышку, то обнаруживает в нем… кота, который довольно облизывается и мяукает. А где же щи?
Когда же незадачливый повар, наконец, выдворяет кота из чугунка, тот начинает с яростью тигра гоняться за ним по арене.
Клоун Куклачев умеет не только дрессировать кошек, он хороший мим, акробат, мастерски жонглирует шестью предметами, ходит по проволоке. Но сами понимаете, что говорим мы, прежде всего о кошках. Я спрашиваю, как пришла ему в голову эта идея — дрессировать кошек?
— Случайно, — говорит Юрий.— В семьдесят втором году в Черкассах после представления я решил немного прогуляться. Иду по скверу и вдруг слышу, как кто-то жалобно попискивает в кустах.
Раздвинув ветви, я увидел ободранного, мокрого и голодного котенка. Я подобрал его, принес в номер, накормил и высушил, как рукавицу, на батарее. Наутро жалкий котенок оказался вполне симпатичной кошечкой, которую я назвал Стрелкой. Она провожала меня, когда я уходил из дома, и встречала, когда возвращался. Она вспрыгивала ко мне на плечо и терлась о мое большое ухо. Мы частенько играли: я, Стрелка и собачка Паштет. Когда собачка крутила сальто-мортале, кошечка с интересом наблюдала за ней. Скуки ради я решил научить разным трюкам и Стрелку, чтобы было чем при случае развлечь гостей.
Кошка оказалась на удивление понятливой. Работала она не за подачки, а играючи. Она научилась делать сальто-мортале, стойке на задних лапах. Я стал показывать Стрелку гостям, и небезуспешно. Тогда-то и родилась идея вывести умную кошку на арену. Остальные кошки, которых я вскоре набрал, стали работать под ее руководством.
— С кошками все ясно. А как ты сам пришёл на арену?
— Как я докатился до клоунской жизни, ты хочешь сказать? Еще в школе у нас в классе сложилась компания веселых ребят. Острили по всякому поводу и сами смеялись первыми. Я веселил класс по-иному: отвечая у доски уроки, невольно помогал себе мимикой и жестикуляцией. Что-то в моем лице было такое, что не только ребята, но и учителя просто покатывались со смеху. Поначалу я злился, что меня тоже принимают за хохмача, а потом привык к этому и даже стал подумывать о своей необычности. А после четвертого класса я впервые
попал в цирк. В старый московский цирк — на Цветном бульваре.
Какой-то дядька предложил мне дешевый билет, я на ощупь подсчитал в кармане свои копейки и взял билет. Этот случай решил мою судьбу. Год за годом пытался я попасть в цирковое училище, но мне отказывали. То комиссию не устраивали мои мышцы, то я не казался смешным.
— Но ты все же попал с цирковое училище…
— Да, но сначала, не зная, куда себя деть, я поступил в полиграфический техникум. Там у меня появился дружок, с которым мы не раз сбегали с последних лекций в кино. Но однажды он отклонил моё традиционное предложение, сказав, что спешит на репетицию в цирк. «В какой цирк?» — обалдел я. «В народный. В клубе «Красный Октябрь». Сердце у меня так и подпрыгнуло: «А мне можно на репетицию?» «Валяй, там всех принимают». К этому времени я самостоятельно научился жонглировать зонтиками и стоять на одной руке. Я сбегал за
зонтиками, и мы отправились в клуб. Михаил Михайлович Зингер, руководитель народного цирка, посмотрел мои «номера», потолковал со мной и велел приходить каждый день. Я обязан Зингеру хорошей школой. Он научил меня ходить по проволоке, балансировать на пяти катушках, летать на трапеции, крутить сальто-мортале, взбираться на вольностоящую лестницу, жонглировать шестью предметами. В 1967 году я стал лауреатом Всесоюзного смотра народных цирков. И в том же году меня, наконец, приняли в цирковое училище на отделение клоунады. Однако кто знает, как бы сложилась сегодня моя артистическая судьба, если бы я не повстречался со Стрелкой.
— Расскажи историю номера «Кот и повар».
— Когда от трюков мне захотелось перейти к сюжетному номеру, Стрелка сама подсказала, как
это сделать. Однажды я пришел домой довольно поздно и был удивлен, что Стрелка не встречает
меня, как обычно, у порога. Не раздеваясь, я стал ее искать, звать.
Заглянул в темные углы, под кровать, но кошки нигде не было. Наконец, я нашел Стрелку на кухне — в чистой эмалированной кастрюле, которая стояла на плите.
Стрелка спала там, свернувшись в клубок. Я взял ее за шиворот и опустил на пол. Но на лице у меня, по-видимому, была такая улыбка, что кошка повела себя, как проказливый ребенок, который знает, что ему все сойдет. Она вспрыгнула на табуретку, потом на плиту и вновь забралась в кастрюлю. Так что мне осталось лишь доработать, отшлифовать этот номер. Сейчас я готовлю новые номера с кошками. Придумал несколько самостоятельных аттракционов. Думаю, что руководство Госцирка меня поддержит.
В конце концов, я ведь не кота в мешке предлагаю…
Александр Юдахин

Журнал «Юность» № 8 август 1976 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области