Почта «Подружки», пришедшая после двух разговоров о бале и бальном этикете в предыдущих номерах, интересна и пестра.
Пишут бабушки — вспоминают, что они в юности танцевали и сколько радости было связано у них с танцами. одобряют, что некоторые из их любимых танцев снова входят с моду… Пишут мамы, жалеют, что танцевальный возраст у человека кончается слишком быстро, после тридцати танцевать у нас как-то не принято.
Но самый большой поток писем, естественно, от юных читательниц. Тут яростные споры: многие с нами не согласны. «Вы пишете, что танцплощадке нужна организация, показательные пары. Ерунда! Человек, окончивший какой-нибудь танцевальный кружок, выглядит на танцах как белая ворона и, поняв это, снова учится танцевать «как все». Свобода, импровизация нужны в танцах, а не организованность!» (П. Л. г, Челябинск). «Вы цитируете письмо девушки, которой, видите ли, отвратительны «танцы-трясучки». Да она просто старомодна.  А мы — за современные, модные, да модные, танцевальные ритмы». (Девушки из г. Днепропетровска).
Что ж, и я, как учитель танцев, — за новые танцы, за импровизацию.
Согласен с тем, что в программе танцевальных школ и кружков бывают «мертвые» танцы; ученики справедливо жалуются, что в жизни танцуют «не то», «не так», что на танцплощадках они вынуждены оставаться в «гордом одиночестве».
Как правило, ни один оркестр не исполняет танцев, которые разучивались в школе, да и танцевать их с толчее просто невозможно.
И вот наблюдаешь на танцплощадках, как под медленную музыку, искривив спины и прижав партнерш, танцоры топчутся на месте; под быструю — трясутся и прыгают. Здесь редко увидишь что-то красивое… Сейчас я, наверное, снова нарываюсь на резкую реплику: «Не мешайте нам танцевать модно!» или, как написала одна читательница: «Не преследуйте новые танцы».
Да, иные танцы пробивались с жизнь под шиканье консерваторов. В средние века за исполнение сарабанды испанская инквизиция отправляла мужчин на галеры, а женщин изгоняла из страны. В то время коронованные особы обрушили мощь своего негодования на «интимный» вальс, а папа римский предавал танцоров анафеме за исполнение «непристойного» танго.. Сейчас, разумеется — за танцы не преследуют, но есть люди, которые уверены, что современные танцы плохо влияют на нравы. И названия их произносят не иначе, как с раздражением — твист, шейк, джайв. А ведь у этих танцев тоже есть достоинства, как у старого, резко молодеющего теперь вальса, у вновь возвращающегося к нам танго. Только достоинства свои — динамизм, спортивность, экспрессия.
И когда мы говорим с тревогой о танцплощадке, то тревожат не новые танцы, не их популярность, не мода на них, а дурная манера исполнения. На танцплощадках я не раз, когда смолкала музыка, спрашивал: «Что вы сейчас танцевали?» Отвечали разное: шейк, манки, джайс. Иногда пожимали плечами: «Мы просто импровизировали». А чаще всего говорили: «Мы танцевали быстрый танец»… Да, сейчас, как правило, танцуют два танца — быстрый и медленный, то есть, по сути, не танцуют ничего и никак. Ведь каждый танец — это свой мир определенных чувств и эмоций. Где же он? Где нежная романтика вальса, жизнерадостность чешской польки, грусть негритянского блюза, экспрессия кубинской румбы, динамизм и спортивность латиноамериканского джайва. «Мы импровизировали»… Хорошо, будем относиться к бытовому танцу как к массовому импровизированному творчеству. Но импровизация импровизации рознь. В одних случаях на глазах создается (ведь импровизация — это творчество в момент исполнения) действительно красивый танец, в движениях прекрасно передается музыка, передается своеобразно, по-своему. Но гораздо чаще мы становимся свидетелями неэстетичного, вульгарного зрелища. В любом танце, даже заученном, каждый человек, хочет он того или не хочет, непременно проявляет себя.
Нут, а что проявляется в нелепых ужимках, подергиваниях, диких воплях, которые порой раздаются над танцплощадкой? Лишь убогость духовного мира:, Как бы страшно ни гудели гитары, как бы нервно ни били барабаны, человек с развитым чувством прекрасного, человек воспитанный на такое не пойдет подобное «самовыражение» можно расценить как вызов общественному мнению, оскорбление.
Вот тут я целиком согласен с мнением многих читательниц, что бытовые танцы должны быть средством воспитания чувств. Нужно с раннего возраста учить человека двигаться под музыку, учить в обычной школе. К сожалению, учителя, возмущаясь тем, как танцуют ребята на школьных вечерах, считают танцы, особенно современные, делом, не стоящим внимания.
Древние греки называли танцы поэзией поз и движений. У них танцы наряду с музыкой, пением и рисованием служили целям гармонического развития юношей и девушек, были частью их обязательного образования. Древняя индийская мудрость почитала танец как искусство, способствующее здоровью человека. Петр Первый, вводя бальные танцы в России, видел в этом одно из средств утверждения нового бытового уклада.
Нас, специалистов, сейчас очень беспокоит, как танцует молодежь, самообучение привело к деградации вкусов,. Но отчасти в этом виноваты мы сами. На телевидении, например — а телеэкран собирает миллионы зрителей и мог бы существенно повлиять на климат танцплощадки,—много внимания уделяют изобретению и пропаганде салонных танцев, которые, не успев родиться, как правиле умирают. Моду нельзя просто придумать, просто внедрить: у нее есть закономерности. Уже сейчас можно сказать, что и в будущем году с удовольствием будут танцевать русский бальный, румбу, ча-ча-ча, джайв, самбу..
(Кстати, описание последней дано в приложении к 3-му номеру «Работницы», и многие читательницы сообщили, что разучили самбу и с удовольствием танцуют.) Завоевывают популярность старые, но исполняемые в современной интерпретации танцы социалистических стран—венгерский чардаш, чешская полька. Мне кажется, что специалисты, где бы они ни были—на телевидении, в танцевальных школах, кружках,—не должны оставаться в стороне от популяризации новых танцев и ждать, пока они привьются на танцплощадках в виде жутких карикатур.
Пусть лучше учитель танцев покажет, что такое настоящий джайв, чем приятель-самоучка. В нашей школе—школе при Дворце культуры ЗИЛа—три тысячи ребят изучают джайв, самый привлекательный из современных танцев, знакомятся с такими танцами, как бит-полька. Разучиваем, конечно, и бальные танцы.
Танцевальных ритмов изобилие. Поэтому сейчас разумнее всего учить человека не столько конкретным танцам, сколько, если можно так выразиться, танцеванию. То есть танцор должен научиться пластически реагировать на ритм, характер, эмоциональную окраску музыки и в соответствии с этим определять для себя модель
исполняемого танца. Вот почему и при импровизации, при исполнительской свободе, которую так отстаивают «сердитые» письма, сегодняшней танцплощадке нужны и руководители и показательные пары. Тон должны задавать существующие в городе танцшколы или танцевальные кружки. А тем, кто любит танцевать, хотелось бы еще раз напомнить, что хорошее исполнение танцев, хоть и массовых, зависят от общей культуры человека, общего эстетического развития, которое начинается с книг, классической музыки, знакомства с изобразительным искусством.
А. АЗАРОВ, лауреат всесоюзного и всероссийских конкурсов

Работница № 11 ноябрь 1975 г.