Поспорили мы тут с Толей Казанцевым из двенадцатого отдела.
Тот же институт, что и я, кончал, между прочим. Условие спора такое: если кого из нас что спросят, вместо ответа повторять вопрос. Кто дольше продержится — выиграл, кто хоть раз сорвется — проиграл. На честность.
Вернулся к себе в отдел, работаю. Звонит телефон. — Будьте добры, позовите, пожалуйста, товарища Ткачука, — говорят в трубке. — Будьте добры, позовите пожалуйста,товарища Ткачука — отвечаю я и кладу трубку на рычаг. А Ткачук — это я сам. — Ткачук, к начальнику! — позвала меня от двери наша плановичка. — Ткачук, к начальнику! — крикнул я в ответ и погрузился в работу.
Ко мне подошел Спицын. — Что с тобой, а? — Что с тобой, а? — спросил я Спицын. — Игра, что ли? — Игра, что ли? Спицын отошел от меня и объявил: — Игра, наверное! — Игра, точно,— сказал хмуро старший инженер Сыпняк.— При мне пари заключали. На бутылку коньяка. — Ого! — сказали наши в комнате. Вошел в комнату начальник отдела. — Ткачук, вы почему не идете, когда вас приглашают? — Ткачук, вы почему не идете, когда вас приглашают? — говорю я. — Вы работаете или шутки шутите? — рассердился начальник. — Вы работаете или шутки шутите? — держался я. — Объявляю вам строгий выговор! Точка! — Объявляю вам строгий выговор! — сказал я начальнику.— Точка. Начальник вылетел, хлопнув дверью.
— Молодец, хорошо держится,— сказали наши в комнате. Пришел после работы домой. Жена говорит: — Ужинать будешь? — Ужинать будешь? — спрашиваю я жену. — Пили сегодня? — Пили сегодня? — откликаюсь я. — Ну и сиди голодный. — Ну и сиди голодный. Я остался без ужина. «Дело не в коньяке,— сказал я себе,— Дело в принципе. Хотя и в коньяке тоже».
— Па, включи телевизор,— сказал сын, входя в комнату. — Па, включи телевизор — отозвался я. — Ясно — сказал сын.— А надолго поспорили? У нас в классе один два месяца держался. «Это что ж,— подумал я,— мне два месяца без ужина ходить?» Я кинулся к телефону, позвонил Толе с которым у нас пари. — Эй,— кричу,— а надолго мы поспорили? — Эй,— доносится из трубки, — а надолго мы поспорили? — Да нет, я всерьез, я не проверяю! — Да нет, я всерьез, я не проверяю! — Дурак ты все-таки, — сказал я в сердцах. — Дурак ты все-таки,— откликнулась трубка. «Ну, это мы еще посмотрим! — Я шваркнул трубку— Буду держаться до конца, И дело тут не в коньяке, дело в принципе! Хотя и в коньяке тоже».
Вечером Толя Казанцев, с кем мы поспорили, сам позвонил мне. Голос у него был загадочный. — Алё, это ты, лапуля? — Алё, это ты, лапуля? — ответил я вопросом на вопрос и покосился на дверь. В двери появилась моя жена, которая с интересом стала слушать. — Здравствуй, лапуська,— продолжал Казанцев,— я по тебе ужас как скучаю! Моя ведьма мне все мозги проела! И вообще от всей этой семейной жизни в пору удавиться. Только с тобой и отдыхаю, киса… Обнимаю, целую, твой слоненок… Я старался повторять этот текст тихо, но Толя заставлял меня некоторые фразы произносить по два, по три раза, а это дурацкое «твой слоненок» — четыре раза.
Сын в своем углу тоже как будто проснулся. — Завтра утром чтобы духу твоего в доме не было,— сказала жена тихо, повернулась и осторожно прикрыла за собой дверь. — «Слоненок»! — хихикнул сын под одеялом. Всю ночь я лежал один, без сна, придумывая, как отомстить Казанцеву. «Черт, на серьез у нас с ним пошло. Дело тут не в коньяке, дело в принципе, хотя и в коньяке тоже…» Короче, отомстил я Казанцеву. Его же методом. И его тоже из дома выгнали. И с работы нас обоих поперли. Снимаем теперь один угол на двоих, баржи с капустой разгружаем. Работаем весело. Он мне. «Давай, давай!» —  кричит. И я ему: «Давай, давай!» — отвечаю. Держимся. Никто первым принцип нарушить не хочет. Дело тут, конечно, не в коньяке, хотя и в коньяке тоже…

Журнал «Юность» № 3 март 1972 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области