Капитан корабля Борисов внимательно перечитал радиограмму, принятую бортрадистом. По данным Монреальского метеоцентра, в районе Гренландии свирепствовал шторм.
— Ветер северо-западный, до тридцати метров в секунду. Это у земли,— сказал он второму пилоту Овсянкину, протягивая небольшой квадратный листок бумаги с текстом радиограммы.— А на высоте, небось, километров триста нагонит.
— Что ж, неплохой подарочек,— довольно улыбнулся Овсянкин, пробежав глазами текст.— Глядишь, на целый час раньше срока в Лондоне будем.
— Чему радуешься? Все равно над океаном время тянуть придется. Забыл, что ли, порядок — раньше расписания в аэропорт назначения не прибывать.
— А почему? Я этот порядок до сих пор уразуметь не могу. Сам посчитай. Небесная канцелярия попутный ветер дарит. Мы на этом час времени экономим.
Да разве во времени дело? Сколько горючего в баках останется! Казалось бы, реальная выгода Аэрофлоту.
— Казалось бы, оно и так. Но у нас на борту больше ста пятидесяти пассажиров. И почти каждого должны встречать. Вот и представь себе. По расписанию нам в девять утра прилететь положено. К этому времени и встречающие приедут. А мы вместо девяти в семь тридцать притопаем. Ни цветов, ни улыбок. Пусто. Конфуз! Так-то вот, товарищ Овсянкин.
— Командир! Путевая скорость — тысяча двести шестьдесят километров! — вмешался штурман.
— Это нас гренландский шторм подхватил,— догадался Овсянкин, вглядываясь в хмурую пелену облаков, окутавших океан. — Хорошо, хоть в спину, а не в грудь дует.
— Да! Этот, пожалуй, посильней того, что в лоб дул, когда я на Кубу не дотянул.
— Расскажи хоть, как тебя в тот раз угораздило к американцам сесть;— попросил Овсянкин.
— А ты будто не знаешь?
— Слышал, конечно… В общих чертах, а подробностей действительно не знаю. Ты что, сам к ним запросился?
— В том-то и дело, что не сам. На «Ту-114» я тогда работал. Ветер почти такой, как сейчас, но не в спину, а в лоб. И дует несколько часов кряду. После всех штурманских и инженерных расчетов получалось, что горючего у нас не то что до Гаваны, но и до побережья кубинского вряд ли хватит. Что делать? Ума не приложу. До Соединенных Штатов рукой подать. Справа по борту на горизонте их берег маячит. Но ведь без разрешения нельзя, международный конфуз получиться может. Приказал радисту с Москвой связаться. И в это время слышу в наушниках английскую речь с американским выговором:
«Хелоу! Русские! По нашим расчетам, у вас скоро кончится горючее. А до Гаваны вам далеко. Открытый океан не совсем удобное место для посадки. Приглашаем приземлиться на нашем аэродроме».
Дают курс и точку посадки. Прикинул. Действительно, делать нечего.
Связался с Москвой. Начальство санкционировало посадку на американской земле. На душе спокойнее стало. А после посадки спектакль и начался. Просим дозаправку горючего за наличный расчет. Представитель советского посольства привез на аэродром полагающееся в таких случаях письмо. А хозяева упираются.
— Не верят, что мы оплатим горючее?
— Нет, в этом у них сомнений не было, дело-то ведь коммерческое. Они, брат, политическую гарантию потребовали.
— Какую? — не понял Овсянкин.
— А вот какую. Кубу-то они блокируют. И по этой причине не могут допустить, чтобы на американском горючем мы летели в Гавану. Требуют от меня, как от командира экипажа, гарантийную расписку в том, что я после заправку полечу не в Гавану, а в Москву.
— Обратно через океан, вот это да! И чем кончилось?
— Поспорили, поспорили — пришлось соглашаться.
Не сидеть же в Штатах вечность! Так и вернулись назад, а потом уже на советском топливе в Гавану…
И все из-за ветра. С ветром, братцы, шутить не приходится…
Солнце уже скатилось куда-то за хвост самолета и теперь ярко высвечивало сзади. А впереди до самого горизонта нескончаемой чередой высились громады бурых облаков.
Воздушный лайнер, казавшийся на земле таким могучим гигантом, теперь, будто стриж, рассекал пространство на фоне титанического нагромождения облаков, подобного горному хребту. А чуть ниже, впереди, словно быстрая лань, то перескакивая с одной вершины на другую, то проваливаясь в бездны ущелий, то взбираясь на кручи, без устали мчалась распластанная тень воздушного корабля.
Освободившись от части горючего, самолет с легкостью добрал еще две тысячи метров высоты. Теперь Борисов вновь перевел машину в горизонтальный полет и включил автопилот.
Он уже собирался обратиться к Овсянкину с каким-то вопросом, когда дверь пилотской кабины отворилась и в большом овальном проеме появилась стюардесса.
— Товарищ командир! Ужинать будете? — спросила она.
— Спасибо. Кормите экипаж, а я пока не хочу…
Гренландию пройдем, тогда и заправлюсь, Его не оставляла мысль о пассажире из салона первого класса. Чем больше он о нем думал, тем неотступнее становилось желание непременно вспомнить, где видел этого пассажира и при каких обстоятельствах.
Борисов вновь и вновь перебирал в памяти международные аэропорты мира, где успел побывать за последние годы, людей, с которыми приходилось встречаться.
Неожиданно перед глазами возник аэропорт Далласа под Вашингтоном, вспомнился водитель автобуса, доставивший техническую делегацию Аэрофлота и экипаж к советскому самолету перед отлетом в Москву. Тогда при попытке членов делегации выйти из автобуса водитель сказал предостерегающе:
— Подождите, сейчас выходить нельзя!
На минуту Борисову показалось, что его сегодняшний пассажир и есть тот самый водитель автобуса. Среднего роста, так же плечист и скуласт… А глаза? Нет, глаза все-таки не те… Неприятная эта история, оставившая горький осадок у всех участников технического рейса в Соединенные Штаты, произошла два года назад.
Запретив советским гражданам выходить из автобуса, водитель явно нервничал. Несколько раз связывался по радио с каким-то начальством, выбегал из автобуса и вел переговоры с тремя полицейскими, подкатившими на легковом автомобиле к советскому самолету. Да только ли с ними? К автобусу подъехал лимузин, из которого поспешно вышли американцы в гражданских костюмах, но с явно военной выправкой. Они пристально разглядывали советских граждан, продолжавших сидеть в автобусе, о чем-то переговаривались между собой. Это продолжалось не три и не пять минут. Около часа, словно под арестом, провели тогда в автобусе члены технической делегации.
Непонятная канитель возмутила Борисова. Он вскочил с места и, направившись к выходу, открыл дверцу автобуса. В тот же миг водитель, разговаривавшей до этого с полицейскими, метнулся к двери и преградил Борисову путь. Пришлось вернуться на место. Не вступать же в драку в самом деле…
Все та же непонятная нервозность продолжала царить на аэродроме. Прошло еще какое-то время.
Наконец к автобусу подкатила новая машина. Среди американцев появился господин Смит — диспетчер авиакомпании «Пан-АМ». Борисов узнал его сразу. Смит перебросился несколькими фразами с полицейскими и, подойдя к автобусу, распахнул дверку.
— Почему вы не выходите, господа? — спросил он.
Лицо его выражало хорошо разыгранное удивление.
— Нам этого до сих пор не разрешали, — ответил за всех Борисов.
— Не может быть! Тут какое-то недоразумение, — сказал Смит и, кивая на американцев, добавил: — А мои коллеги удивлены, почему русские не выходят из автобуса. Странно, очень странно.
Сразу же спало тягостное напряжение. Члены делегации и экипаж советского самолета поспешили покинуть свои места.
— Оказывается, мы просто не понимали друг друга! Чепуха какая-то получилась,— послышались возгласы.
— Не будьте так наивны, товарищи, взгляните лучше туда.— Один из членов делегации показал в сторону небольшого здания, возле которого стоял огромный транспортный самолет с опознавательными знаками военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки, прилетевший всего за пятнадцать — двадцать минут до этого.
Из хвостовой части двухэтажного «Боинга С-133» солдаты морской пехоты выгружали какие-то тяжелые продолговатые ящики. Они аккуратно складывали их штабелями и расправляли на каждом измятый, слежавшийся звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов Америки.
— Гробы? — изумленно воскликнул кто-то.
— Конечно, гробы! — поддержал догадку другой.— Смотрите, смотрите!.. Их больше сотни.
— Из Вьетнама? — спросил Борисов у разговорчивого Смита.
— Увы, да, — мрачновато ответил тот.— Останки американских парней. Вряд ли кто из них думал, что вернется на родину в таком ящике.
И Борисов понял, почему их так долго продержали в автобусе.
Так, может быть, этого пассажира он и видел там, на аэродроме?..
— Командир! — прервал его мысли голос Овсянкина.— Пора и тебе подзаправиться. Наталья сегодня отличными бифштексами кормит.
Борисов обернулся. Стюардесса собирала подносы с посудой у членов экипажа.
— Что ж, никогда не поздно. Без заправки и техника не работает. Давай. Наташенька, ужин. А ты, Юра, бери управление. Я руки пойду помою.
Борисов оперся о поручни, напряг слегка мышцы рук и с легкостью натренированного гимнаста выбрался из-за штурвала. Но остановился за спиной штурмана, глянул на строчку цифр прибора путевой скорости.
— Ого! Его величество ветер дует во все форсунки. Летим почти со скоростью звука,— проговорил он.
— На траверзе Гренландия! Самый активный участок циклона,— сказал штурман, не поворачивая головы.— А над Англией чистое небо.
— Отлично! Спасибо! — Борисов снял форменный пиджак с тремя массивными значками стоимостью в один миллион километров каждый. Трижды миллионер аккуратно повесил пиджак на спинку своего пилотского кресла и, подмигнув радисту, любовно наблюдавшему за ним, вышел из кабины летчиков.
Но прежде чем открыть дверь в туалетную комнату, Борисов бросил быстрый взгляд в пассажирский салон первого класса и отыскал своего американца.
Тот развалился в кресле возле иллюминатора, рядом с дремавшей старушкой. Борисову очень хотелось еще раз увидеть его глаза. Но у американца, как и у его соседки, веки были опущены. Казалось, оба они безмятежно спали.
На этот раз Борисов рассмотрел прямой, словно выточенный нос спящего, его редеющую, чуть взлохмаченную светло-русую шевелюру, узкие, плотно сжатые губы и усомнился, видел ли он раньше этого человека. Но тут американец поднял веки. Борисов мигом отвел взгляд.
Эти удлиненные, с небольшим прищуром глаза с острыми зрачками и каким-то настороженно-проницательным взглядом!
Теперь Борисов мог поклясться, что он знает этого человека.

Журнал «Юность» № 3 март 1972 г.

Оптимизация статьи – промышленный портал Мурманской области