Верстах в двух от нового моста вверх по Кие на месте бывшей деревни - маленький в пять дворов хуторок. Несколько дней Лукашин прожил здесь. Чтобы не было расспросов, откуда да зачем, он сказал, что приехал из районного села порыбачить на Кие. А его никто и не расспрашивал.
Вечера стояли теплые. Лукашин уходит в Покровский Яр. В поселке два временных общежития для строителей — мужское и женское. После смены кто хотел — уезжали в село, но многие оставались, чтобы утром отдохнуть лишний час.

Впервые Лукашин увидел ее в кафе. Была суббота, теплый сухой вечер после бани. Голицын пригласил его поужинать — по вечерам в кафе к пиву подавали горячие сосиски с тушеной капустой.
Застекленная веранда пристроенная к глухой стене районной чайной зимой служила складом для продуктов, пустой тары, с наступлением же тепла превращалась в кафе «Ромашка». Застекленная сторона выходила на Чулым реку, с шести до одиннадцати здесь можно было сидеть, разговаривая, глядя на воду, на редкие рейсовые катера с огоньками на мачтах. В углу стояла радиола, и официантка следила за пластинками - меняя их, а иногда это делал и кто-нибудь из танцующих. Разрешалось курить.

Я плачу о березах — Голицын откинулся к стене и притушил ресницами разбавленную хмелем синеву глаз. В кафе было жарко накурено. Беспрерывно танцевали. Перевалов танцевал с Анной. Сегодня здесь играл оркестр районного Дома культуры.
— Я плачу о березах — Голицын потянулся, и налил полстакана портвейна — в кафе подавали только портвейн. — А ты завтра уезжаешь. Прощай, Валя.
— Я напишу тебе — улыбнулся Лукашин и потянулся к руке Голицына.