Пролог

Стылым апрельским утром, оглохшая от брачных песен Серая тетерка поднялась с тока и, низко протянув над жнивьем, опустилась в редкий березняк за краем полосы. Сложив крылья, она прислушивалась, несколько склонив голову на вытянутой шее, а успокоясь, стала ходить взад-вперед в прошлогодней траве, выискивая место посуше. Под большой наклонной конкой, с которой до земли полукружьем свисала осока-резучка, тетерка присела и опять долго вслушивалась, поворачивая голову на чуткой шее.

Всю осень шли дожди и деревья рано уронили листья Деревья росли недалеко от дома, и просыпаясь среди ночи Лукашин слышал, как шумят они раскачиваясь на ветру Лукашин приподымался с дивана искал ногами тапочки и в одних трусах, зевая, вяло шел к подоконнику, где лежали часы. Прислонясь лбом к прохладному стеклу, он подолгу стоял, глядя на уличные фонари и на деревья.

На другом конце улицы Полевой на берегу Чулым-реки усадьба Городьба огород, три старых березы. Изба стоит окнами на реку и по веснам видно как уходит лед, а потом все лето и осень до самых заморозков будут идти груженые и порожняком баржи, плоты, легкие речные катера. Когда спадала вода и подсыхал берег, прямо из калитки хозяин спускал — устанавливал лестницу с широкими ступенями сходнями. Там внизу с двух шагах от последней ступени прихваченная цепью к вбитому в землю железному штырю, обсыхала перевернутая или покачивалась на мелкой волне смоленая лодчонка.

Николай Николаевич, а разве начальники участков с утра не на объектах? — спросил Лукашин Они сидели в кабинете Бадаева — рабочий день еще не начался. Слышно было, как то и дело хлопают двери — проходили служащие конторы.
— Как правило, там — Бадаев просматривал бумаги. — Но раз в неделю у нас планерка, и тогда с вечера они дают задание бригадирам, а после разговора в конторе разъезжаются по местам — Посмотрел на часы. — Без пятнадцати девять, сейчас подойдут. Первым обычно Голицын является.

Начальник второго участка, бывший полковой разведчик, кавалер орденов Славы всех трех степеней, пятидесятилетний Иван Ефимович Качура женился двадцати с лишним лет от роду и по сей день был привязан к своей супруге. За время совместной жизни с ней нажил шестерых детей. Вернувшись с войны, Качура сел на трактор и, может быть до сих пор работал бы трактористом, если бы не сосед.

Отложив ручку, Лукашин открыл дворцу печи, чтобы подбросить дров. Долго смотрел на огонь, вспоминая свой приезд сюда. На плите кипел чайник, крышка мелко подпрыгивала, пропуская пар. Лукашин снял чайник заварил сухим смородником. Сел к огню, положил на колени книжку на нее — тетрадь.
В комнате тепло, на дворе темь апрельский ветер стелился низко сушил землю. В деревьях бродил сок, распрямляя оттаявшие ветки.

От пристани, откуда Перевалов возил гравий до строящегося участка дороги верст пятнадцать. После третьей ходки Перевалов остановил самосвал возле столовой — перекусить.
— Я рано есть не могу, — на ходу говорил он Лукашину — Накуришься за день, утром встанешь — во рту черт знает что. Воды кружку хватанешь — и в гараж. А часам к одиннадцати начинает сосать.
Вошли в столовую, тихо у них в это время.

Местком собрался в конце рабочего дня. В начале седьмого бессменный председатель месткома, диспетчер Ерохин — бритоголовый, хмурый — сидел теперь уже за председательским столом в просторной комнате диспетчерской, разбирая всевозможные заявления жалобы, просьбы. Подходил народ. Кроме истцов ответчиков и прочих приглашенных, всегда, как правило, присутствовали начальники участков. Бадаев сидел; разговор обычно затягивался и к концу заседания непонятно было — местком ли это, заседание какое производственное или очередная планерка у начальника колонны?

Крайний к березняку дом по улице Полевой — общежитие молодых механизаторов. Все четыре секции занимает бригада Бражникова. С вечера ребята заняты каждый своим делом. Один ушел в кино, другой на свидание или в девичье общежитие — знакомиться. Мечтавшие поступить осенью на учебу готовились, поступившие раньше тоже сидели над учебниками, скоро сессия, экзамены в вечерней школе. Тихо в доме, соберутся часам к двенадцати, а то и позже. Иной утром придет, переоделся — и на работу.

По дороге на Покровский Яр возле Тетульдетского своротка Бадаев велел остановить машину. Вылезли все. Шофер пошел вокруг машины, ударяя в скаты ногой. Бадаев с Лукашиным вышли на дорогу.
— Валя обратите внимание — указал Бадаев в Сторону Чулым-реки. — Видите курган там, где впадает Кия.. Левее чуть перелеска?
— Прекрасно вижу — сказал Лукашин
— Курган этот — могила остяцкого князя. — Бадаев прислонился к дереву, освобождая от тяжести тела больную ногу.