Кабинет Терентъева. Маша раскладывает на боковых столах засушенные початки кукурузы, стебли бобов, сои… Подвешивает таблицы. Терентьев стоит поодаль, наблюдает.
Терентьев. Маша, соевую таблицу повесь вот сюда. Здесь она повидней будет. Позавчера собрал секретарей, спрашиваю: в каком месте сою срезать надо?
Молчат. Наконец, Моторная подходит. Вот здесь, говорит, Михаил Иванович. (Показывает.) А я говорю: дура! Ты половину бобиков на стерне оставишь.
Маша (чуть кокетничая). А где надо, Михаил Иванович? Вот здесь? (Показывает пальчиком.)
Терентьев. Нет, Маша, чуток повыше. Эдак землю стричь начнешь.
Маша. Ну где, Михаил Иванович, покажите?
Терентьев (показывает). Вот здесь. Маша (притрагиваясь к его руке). А почему здесь? Терентьев. Гм! (Берет ее руку.) А почему ты ногти красишь?
Маша. О, Михаил Иванович, я уже старая! Посмотрите, сколько у меня седины прибавилось.
Терентьев. И волосы подкрашиваешь. Влюбилась, наверное?
Маша. Давно уж… Да не замечает. (Смотрит на него пристально.)
Терентьев (насмешливо). А почем ты знаешь?
Маша. Да все мимо проходит. Отстраняет.
Терентьев. Тебе, Маша, замуж пора. Маша (насмешливо). За Землякова, что ли?
Терентьев. Ну-ну, не дури! (После паузы.) А что, опять пристает?
Маша (со вздохом). Ухаживает.
Терентьев (усмехаясь). Балбес! Позови-ка его.
Маша (настораживаясь). Я ничего не заявляю…
Терентьев. Да я не о твоих пустяках. Зови! Маша уходит.
Терентьев (провожает ее взглядом до дверей). Да, девка и в самом деле того… ягода-малина. (Подходит к своему столу, садится, пишет.)
Входит Земляков. Ну, что подсчеты?
Земляков. Утешительного мало, Михаил Иванович. Третий план под угрозой…
Терентьев. Вы что, хотите из меня посмешище сделать? Не рекомендую шутить со мной.
Земляков. Сопротивляются, Михаил Иванович. Не ожидали. А кое-кто и саботирует.
Терентьев. Кого имеешь в виду? Группу Веселинова?
Земляков. Да, Михаил Иванович. Дурной пример заразительный… Тут надо пресекать в корне. И чтоб на всю область… в воспитательных целях, так сказать.
Терентьев. Это я и без вас знаю. Ты говори толком, сколько не хватает до трех планов? Земляков. Тысяч тридцать тонн.
Терентьев. Спасибо, обрадовал… Закупайте скот на стороне… Но третий план чтоб лежал на столе.
Земляков. Подсчитывали, Михаил Иванович. Тысяч десять можем закупить. А где взять еще двадцать?
Терентьев. Так думать надо, черт возьми! Земляков (осторожно). Есть у нас одна идея… Казанков привез.
Терентьев. Где он? Земляков. Тут, в моем кабинете.
Терентьев нажимает кнопку.
Входит Маша. Терентьев.
Позови Казанкова! Он в кабинете Землякова. Маша уходит.
Терентьев. А Веселинова вызвали?
Земляков. Должен подъехать с минуты на минуту.
Терентьев. Всю его антипартийную группу на бюро. А с ним я сам расправлюсь.
Земляков. И обязательно в газету дать. На целую полосу расписать.
Терентьев. Хорошо, я распоряжусь.
Входит Казанков, здоровается, садится. Терентьев. Ну, что скажешь, герой? Может, посоветуешь мне поехать туда и признаться, что мы заврались? Уж если мне придется ехать с повинной, так я вас, голубчики, загоню на Землю императора Франца-Иосифа.
Казанков. Мы ни в чем не ошиблись, Михаил Иванович. У нас просто временное затруднение. Терентьев. Вот это другое дело.
Казанков. Расчет прост, Михаил Иванович. Осенью мы сдадим вдвое больше скота, чем в прошлом году. Наши мясокомбинаты не смогут принять и обработать такую массу. Вот под этим предлогом надо получить разрешение сверху, чтобы нам позволили часть скота, проданного государству, перепродавать колхозам. Под видом укрепления животноводческой базы… так сказать, стимулировать будущий рост поголовья.
Терентьев. Ну и что же?
Казанков. Прежде всего, государство от этого не пострадает. Скот в наличности. Ну, а где он находится — на мясокомбинатах или временно в наших колхозах — не все ли равно?
Терентьев. Верно мыслишь. Главное, чтоб государство не страдало… (Встает, ходит по кабинету.)
Казанков. В конце концов, не важно, Михаил Иванович, в какой форме будут выражаться наши три плана — в мясной, так сказать, или частично в денежной. Главное то, что эти три плана будут.
Терентьев. Так-то оно так, но ведь это опять деньги?
Казанков. Что делать? Займем, Михаил Иванович. В долг поверят. Ведь не для себя стараемся…
Терентьев. Да, долги… Но иного выхода, пожалуй, нет.
Казанков. Ну, а часть скота, Михаил Иванович, возьмем на передержку
Терентьев. Это что за передержка?
Казанков. Да в некотором виде тоже форма займа.
Земляков. Надо добиться разрешения на передержку скота. Тогда я буду выдавать наряды, к примеру: такому-то колхозу разрешается задержать на пять-шесть месяцев гурт скота, сданный государству… В целях, так сказать, приплода, привеса и прочее. Скота пока нет, но по нарядам он будет числиться за нами. Значит, вроде бы нам в долг поверят. А потом мы отдадим сполна. За полгода добудем скот. Так и обязательства выполним, и главное — сила положительного примера сыграет свою роль.
Терентьев (невесело усмехаясь).Талантливые вы, дьяволы… А что мы заговорим через полгода, через год? Казанков. Откормим, Михаил Иванович! Новый скот вырастим. Птицу размножим… Поработаем не жалея сил. Эх, с нашим народом горы свернуть можно! А главное, мы выполним планы — нам поверят, за нами пойдут чудеса творить.
Терентьев. Н-да, чудеса… Ну что ж, действуйте! Разрешение на передержку скота и на продажу я получу. Это не против закона. Мне не откажут. Входит Маша.
Маша. Михаил Иванович, к вам Веселинов.
Терентьев. Давай!
Маша уходит. Казанков и Земляков встают.
Терентьев (Казанкову). Всех бунтарей известили насчет явки?
Казанков. Всех.
Терентьев. Ну так вечером, на бюро…
Казанков и Земляков выходят, сталкиваются в дверях с Веселиновым, уступают ему проход. Терентьев (вставая из-за стола). Здорово, Веселинов! Возмутитель спокойствия…
Веселинов. Здорово, Михаил Иванович. Садятся.
Терентьев. Давно мы с тобой не виделись Веселинов. Я теперь для обкома посторонний, даже из состава пленума вывели.
Терентьев. На старых заслугах далеко не уедешь.
Веселинов. Куда уж нам!
Терентьев. И чудачествам есть предел.
Веселинов. Еще бы! То весенний сев сорвал, то антипартийную группу сколотил.
Терентьев. А что ж? Весь район отсеялся, а господин Веселинов еще и не начинал.
Веселинов. Угу! Казанкову благодарность за досрочный сев, а Веселинову выговор.
Терентьев. Кто что заслужил.
Веселинов. Это верно. Казанкову благодарность, а колхозам, которые его послушались, пересев. Терентьев. За погоду он не отвечает.
Веселинов. А он ни за что не отвечает. Для этого есть председатели колхозов.
Терентьев. Это я уже вычитал из твоей бумажки.(Потрясает перед лицом Веселинова заявлением.)
Веселинов. Я там про все написал.
Терентьев. И сообщников собрал. Это же коллективка!
Веселинов. Да, это наше коллективное мнение. Терентьев. Не путай божий дар с яичницей! Коллективное мнение было выражено на областном активе. А здесь, на бумажке, сговор.
Веселинов. Если и был где-то сговор, так это у Казанкова. Сговор насчет трех планов. Терентьев. Что-о?!
Веселинов. А то, что слышите!
Терентьев. Ты где это находишься?
Веселинов. В кабинете секретаря обкома…
Терентьев встал из-за стола, прошелся по кабинету.
Терентьев (останавливаясь). Мне жаль тебя, Николай. Мы служили вместе, воевали. Друзьями были. Я тебя перетащил к нам в область… Надеялся на твою помощь…
Веселинов. Спасибо за доверие.
Терентьев. Не перебивай! Ты хорошо работал в институте. Может быть, стал бы теперь директором. Ты ушел в науку, отстал от жизни. И я виноват, что толкнул тебя в председатели.
Веселинов. Прямо повелитель небесный!
Терентьев. Молчи! Я думал, что из тебя выйдет большой руководитель. Помощника в тебе видел, соратника! А ты зачудил… Чем дальше, тем больше. То траншеи отказался бетонировать, то луга не распахиваешь, то кукурузу не сеешь… то коллективку организовал. Я объясняю это только тем, что ты не в своей борозде. Забирай свою жалобу и подавай заявление — мы отпустим тебя из колхоза. Снова возьмешь кафедру. А на бюро покаешься — получишь выговор… и дело с концом.
Веселинов. Михаил Иванович Терентьев! Веселинов никогда не шел на сделку за счет своих убеждений. И старыми заслугами меня не попрекайте. Кстати, награду, что вы имеете в виду, я получил на юге, в совхозе, а не у вас.
Терентьев. Чем ты кичишься передо мной, в моем кабинете? (Подходит к окну, отдергивает штору.) Десять лет назад, когда ты приехал сюда, из этого окна пустыри видны были да полынь с крапивой. А теперь? Посмотри! Ты думаешь — это все само выросло?
Веселинов. В этом ваше счастье и горе.
Терентьев. Горе?!
Веселинов. Да, Михаил Иванович, горе! Вы давно уже ходите не по земле, а по этим крышам. И стремитесь по ним туда. (Показывает рукой кверху.)
Терентьев. Куда это — туда?
Веселинов. К высшим почестям! Вы, как Борис Годунов, готовитесь, ждете, когда всей землей вам в ноги поклонятся, позовут: иди и царствуй! Высоко метите, Михаил Иванович… Да дорога крута. Не тех скакунов выбрали. На Казанкове да на Моторной далеко не ускачешь. Это я вам по-дружески говорю.
Терентьев. Ты чего, спятил? Иль от зависти опупел?.. Пошел на «вы»! Ну, ну, давай… Чужие успехи вам спать не дают спокойно, вот в чем дело. Вы хотите удержать воз, который пошел с горы? Дур-рак!
Веселинов. Я просто хочу, чтоб этот воз не опрокинулся в овраг.
Терентьев. Вы ничего не поняли… Идите!
Занавес

Журнал Юность № 4 апрель 1988 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области